Ханти Манс
Дышать было больновато, и каждый шаг отдавал в грудине неприятным ёканьем. Кость под пальцами не ходила, перелома не было, и тем не менее… Может, просто ребро треснуло? Надо будет попросить Ласа перетянуть потуже. На всякий случай.
«Таких поганых дней у меня давно не было. Даже тогда, в сарае с обернувшимся Ласом было как-то легче! И даже вчерашний не дотягивает!»
День действительно не задался с самого утра. Вчера-то что… только этот их поход в ОбщеСтан… ну так там ничего такого ужасного и не случилось, в общем-то. Кроме того, что он повел себя как идиот. С другой стороны… его сестра набирала себе гвардию, и он чуть было в этот набор не угодил. Как еще он мог себя повести? Только провалить собеседование… Он еще ни разу не проваливался специально, пришлось импровизировать, ну и… Глупо вышло, конечно (мужик этот смотрел на него как на придурка минуты три, наверное), но, по крайней мере, служить у Лумины он не будет. Иначе, когда и если это сделается известным, у них у обоих будут неприятности – брат у родной сестры как простой ратник служит… позорище ведь на весь род! Жаль только, что Лас из-за его заморочек потерял такой шикарный шанс устроить себе нормальную жизнь. И ведь даже прощения не попросишь! Уже же говорили про это – и Лас категорически воспротивился расставанию, дав понять, что все превратности они делят на двоих. Ну… вот. Поделили.
Попробовать, что ли, все-таки объясниться? Нехорошо ведь вышло-то… Ладно. Позже. Когда с этим вот днем разберется. Потому что и впрямь ведь паршиво все началось…
Во-первых, всю ночь его донимали комары, и он совершенно не выспался, воюя с назойливыми пискунами. Во-вторых, завтрак знатно пересолили, и ему по сю пору дико хотелось пить, хоть он и уговорил уже почти половину взятого с собой бурдючка. В-третьих… То, что было в-третьих, испортило ему настроение быстро и надежно, никакие комары так бы не справились.
Ханти поморщился, вспоминая, как он сидел под открытым окном со своим шитьем и отлично слышал, как кто-то расспрашивает местного водоноса о жильцах «Сорочьего гнезда». И самым интересным для незнакомца жильцом оказался… угадайте, кто! Ну конечно же, самый обычный хромой наемник-мечник. Ханти выслушал все, рассказанное о нем водовозом, вышибалой, девчонкой с кухни. И то, что ни единого худого слова о нем никто из них не сказал, настроения его не улучшило. Потом, когда расспросы подошли к концу, он выглянул в окошко, чтобы разглядеть этого любителя хромых мечников. Неровно подстриженная челка, помятая шляпа, смурное выражение на лице… одежка добротная, неброская, Ханти и сам бы такую себе выбрал… Он запомнил лицо (не сразу сообразив, что уже видел его пару раз в Онжи поблизости от себя) и скрылся в комнате раньше, чем тот его заметил. Оставалось надеяться, что других наблюдателей не было, только этот.
Ханти бросил на подушку начатого кота и принялся торопливо собираться. Меч, нож, деньги… куртку не забыть! Так, все…
Проснулся Лас… Зевает, щурится… Подождать и взять с собой? Ханти с сомнением остановился в дверях, задумчиво глядя на сонного друга.
Нет, пожалуй, не стоит. Даже если наблюдателей нет сейчас (кроме этого, чересчур любознательного), то могут ведь и появиться. Надо действовать быстрее. К тому же он понятия не имеет, каков Лас в слежке – вдруг… не очень? Он ведь и сам в ней не ахти…
«В любом случае от себя я хотя бы знаю, чего ждать. Но слаженности действий у нас еще нет, так что…»
Он с виноватым сожалением взглянул на Ласа и ушел, договорившись перед этим встретиться в знакомом уже трактире ближе к обеду. А на улице, убедившись, что интересовавшийся им парень никуда не делся, Ханти спустился к реке. Там, позавтракав и купив себе моток грубой нитки и воска для кожи (дела делами, а за снаряжением уход нужен), он потащился к пристаням, где сумел углядеть слежку, не выдав себя.
«Что ж мне с тобой делать, а? Кто нанял тебя и для чего? Так и тянет подойти и спросить. Только ты ж меня пошлешь – сделаешь честные глаза и скажешь, что я все неправильно понял… Хм…»
Ханти покосился на плотную живую изгородь, отделяющую Рыбацкий берег от прохода к Горькой площади. Там, за Горькой, начинался лабиринт Немытных кварталов – пристанище отбросов и подонков Онжи. В таких местах он всегда чувствовал себя неуютно, но… Там, при определенном везении, вполне реально найти место, где можно попробовать поговорить с преследователем… по-другому.
Он без особой уверенности побрел к Горькой, с которой потом свернул в переулок без названия, приведший его на одну из главных Немытных улиц – Сливовку. По Сливовке можно было передвигаться вполне безопасно, во всяком случае, до наступления темноты. Ханти целенаправленно направился в район, где было больше всего заброшенных лачуг и пустующих хибар, все еще сомневающийся в верности принятого решения. Но там он своего наблюдателя потерял, хоть и чувствовал, что тот рядом. Помаявшись беспокойством, Ханти решил на всякий случай подыскать подходящее местечко побезлюднее – вдруг да доведется пообщаться со стеснительным следуном… И успешно его нашел, но, пока бродил, заблудился сам. Остановившись у входа в потенциальную допросную, Ханти задрал голову, поглядел на высоко стоявшее в небе солнце и грустно подумал, что Лас уже скоро закажет в трактире печеного калыша с тушеной капустой в подливе… и пива. Эх!
Удар в корпус швырнул его в стену – затаившийся в хибаре напротив следун оказался неплохим пращником – и разом вышиб дыхание вместе со всеми сомнениями и мыслями об обеде. Ханти сдавленно охнул и скрючился, съехав по стене в пышную лебеду. Впрочем, напрасный труд. Во-первых, от второго камня лебеда бы не спасла, какой бы пышной ни разрослась, а во-вторых, парень оказался или бестолковым или неопытным и швыряться камнями перестал. Вместо этого, поверив, что удалось уложить «добычу» с первого же выстрела, он просто подошел вплотную.
«Интересно, чего это наставник не научил тебя осторожности?» - мысленно усмехнулся Ханти и, наплевав на боль в грудине, взметнулся на ноги, одновременно обрушивая на незадачливого преследователя уже собственный удар. Тот оказался весьма проворным и почти уклонился, однако пустить в ход оружие не успел.
«Слишком близкая дистанция…» - ехидство в мыслях не помешало Ханти приложить противника к стене – и приложиться самому, распарывая руку торчащей щепкой. Пользуясь ошарашенностью следуна и тем, что пальцы все еще сжимались на его куртке, Ханти дернул его вперед и, перекатившись, подмял под себя. И сразу же, пока тот не опомнился, ударил его головой. Что-то коротко и негромко хрустнуло, и парень, до того молчавший, вскрикнул и застонал – своим последним ударом Ханти сломал ему нос.
Сопротивление было подавлено, и Ханти медленно, морщась от боли, выдохнул. Медлить было нельзя. Он втащил подвывающего преследователя в облюбованную лачугу и, усадив к стенке, старательно связал ему руки его же поясом. Подумал и сделал то же самое с ногами, использовав для этого злополучную пращу. Огляделся, оценивая обстановку. Сплошной хлам, старое, давно не обновлявшееся кострище, кости и помет живности не очень вдохновляли, но выбирать было особо не из чего – наверняка другие подходящие хибарки были в таком же состоянии. Главное, что у этой он еще при первом осмотре углядел важную штуку – погреб. Туда он своего связанного пленника и определил, после чего, соорудив пару факелов и осветив их временное пристанище, прикрыл лючок и спустился к притихшему парню.
- Я слышал, ты спрашивал обо мне, - улыбнулся Ханти, доставая нож. – Думаю, нам пора познакомиться.
- Ты… Вы ошиблись! – выдохнул тот, стараясь не смотреть на нож. – Я ничего не спрашивал о Вас!
- Это ты ошибся, - улыбка Ханти сделалась острой и жесткой. – Тебе или не стоило обо мне расспрашивать, или не нужно было атаковать. Праща подвела тебя, парень. Ну или язык. Так или иначе, я хочу услышать от тебя что-нибудь внятное, правдивое и по делу. В этом случае я обещаю, что не стану делать больно.
Тот молчал, только хлюпал разбитым носом, то и дело слизывая текущую из него кровь.
- Парень, здесь живут одни крысы, - тихо сказал Ханти. – Или обычные или двуногие. Если ты будешь молчать, я вырву тебе язык и уйду. Не знаю, кто наткнется на тебя первый, но… это будет бесславная и очень неприятная смерть.
Тот посерел и выдохнул:
- Тебя все равно найдут! Слышишь?! Найдут!
- Слышу. А кто?
Тот стиснул губы – обесцвеченные, заляпанные кровью, дрожащие…
- Как хоть звать-то тебя?
Ханти спрашивал и спрашивал, оттягивая ту минку, когда придется все-таки пускать в ход железо. И понимая, что все равно придется.
«Вот если бы я был страшный, тогда бы и больно делать не пришлось бы», - мрачно подумал он, когда пленник выгнулся дугой, истекая кровью и криком. – «А так я – этот… как его… самый веселый наемник в отряде, ага. Несерьезный. Не пугающий. Я не умею внушать страх, как это получается у Рунди или у какого-нибудь Торенны. У Торенн девиз – «Страх на цепи», когда-то так и было, они держали страхи в своих руках безо всякой магии… и ответы на вопросы получали, наверное, раньше, чем спрашивали. Но я-то не Торенна, у меня-то девиз совсем другой…»
- Гиджа! – всхлипывая, простонал следун. – Меня зовут Гиджа! И ты пожалеешь! Тебя найдут, и пожалеешь!
- Если хочешь, я могу начать жалеть уже прямо сейчас, - пробормотал Ханти, поддевая ножом следующий палец несчастного своего пленника. – Так-то я даже испугаться не в состоянии – я же не знаю, кто меня ищет… Но если ты скажешь, мне сразу станет страшно. Честное слово, Гиджа!
- Я его не знаю! – рявкнул тот, с ненавистью глядя на Ханти. – Велено было найти… и описание дали.
- И убить?
- Нет, только выследить. Ты нужен живым! Но не радуйся, ты все равно пожалеешь!
- А что ж ты на меня напал тогда? – Ханти тихо порадовался, что парень наконец-то заговорил.
- Думал, получится… сразу, - сник Гиджа. – Тогда б и награда вся мне… Если б я тебя взял. Сказали, что ты опасен… а тут – такой шанс, решил воспользоваться.
- Я показался тебе безобидным? Легкой добычей? – почти сочувственно спросил его Ханти.
Тот кивнул и признался:
- Безлюдное место, и ты в небо пялился… Как было не попробовать?
- Скажи-ка, Гиджа… а вот тот, кто тебе это все велел сделать… и денег посулил…
- Не денег! – пленник презрительно сплюнул. – Деньги… деньги у меня есть.
- А что ж тогда?
- Титул. И пару деревенек… Пусть даже на отшибе, но все равно это хорошая цена за тебя!
«Ничего себе! За простого наемника – титул с землями?! Хотя… если не за простого наемника, а за князя, пусть и младшего – то вроде уже и не так уж круто. А если еще и не платить, а прирезать радостного исполнителя, чтоб не болтал, так и вовсе дешево выходит…»
- Думаешь, он оставил бы тебя в живых?
- Я же полезный. И с титулом тоже был бы полезным! Оставил бы!
- Хм… может быть, может быть… Но все-таки… Кто именно тебе всю эту радость пообещал?
- Он назвался Нотру… рыжеватый, с конопушками. Пожрать любит очень. Сказал нам, что ты девицу одну благородную ссильничал, обрюхатил, а потом в Гурре утопил и убег. И что ежели мы тебя, тварюгу, поможем живым взять, то его господин не поскупится и титул самому отличившемуся обязательно обустроит. Видать, родич он той девицы…
«Эээ… неужто поэтому твои глаза так ненавистью пыхают в мою сторону? Из-за лжи этой мерзопакостной?»
- Гиджа… я никого не насиловал и не брюхатил, не говоря уже об утоплении, - тихо и устало сказал Ханти, отодвигаясь от пленника. – Я и не смог бы этого сделать – если б ты или твои товарищи получше обо мне поспрашивали… у тех, кто меня знает, то поняли бы это сами. Я проклят, понимаешь? Не гожусь я девок насиловать… да и не насиловать тоже.
Гиджа распахнул глаза и уставился на него с видом человека, которому вдруг открылась истина.
«О как! Выходит, все же слышал об этом нюансе! И не задумался даже, придурок несчастный! Ну точно, значит, поэтому ты так и ярился…»
- Сколько вас таких, Гиджа? Кто еще идет по моему следу?
- Дюжина точно есть, - уныло и растерянно отозвался тот, все еще переживая свое открытие. – Но… может, и больше, я ж не всех видел наверняка.
- Да уж… Ты же наблюдательный парень, Гиджа… что еще можешь сказать? Об этом рыжем и вообще?
- Ты отпустишь меня? – следун испытующе уставился в глаза Ханти.
Ханти помолчал, пытаясь собраться с мыслями, после чего покачал головой.
- Прости, но – нет, - мягко и печально ответил он. – Я не могу рисковать, Гиджа. Если бы речь шла только обо мне… я бы еще мог рискнуть и довериться твоему слову. Но… не могу.
- Убьешь? – еле слышно прошептал парень.
- Скорее всего, - честно кивнул Ханти.
- Мечом, ладно? – вдруг попросил Гиджа. – Чтобы… как настоящего благородного!
- Хорошо, мечом. Слово даю. Ты расскажешь мне?
- Да. Слушай. Нотру – не дурак пожрать. И любит собак. Коней предпочитает пегих или чалых, в седле сидит, будто его там мамка рожала. Но животин не любит и не бережет – подкова слетела, так он к кузнецу свел, только когда конь совсем охромел. А там и бросил потом, когда понял, что ждать долго. Другого купил. Зуба у него нет, клыка верхнего, слева… Вежлив, но не шибко приятен…
Ханти слушал, запоминал и мрачнел. Выходит, не помогли все его ухищрения… все-таки нашли. То есть найдут, это – вопрос времени.
«Что же делать-то? Как мне не попасться? Как обезопасить Ласа?»
Когда охрипший Гиджа замолчал, Ханти со вздохом поднялся.
- Спасибо, Гиджа. Вставай. Если ты хочешь, как благородный… то это лучше стоя.
Убийство беззащитного… еще и связанного… Сознательное. С предварительными пытками. Ханти поморщился, как от зубной боли. Сам себе противен. Что дальше? Предательство? Изнасилование? Проснувшаяся совесть старательно кололась своими ядовитыми шипами.
Он снова вздохнул и молча перерезал путы на ногах и руках своего пленника. Хоть так…
Меч вкрадчиво прошелестел, выползая из ножен, и… чуть не улетел в угол, когда Гиджа прыгнул на Ханти, пытаясь нащупать засапожником что-нибудь из его ливера…
Совесть зевнула и задрыхла до следующего раза. Меч, извернувшись, отсек парню руку, после чего без всяких промедлений полоснул по груди. Гиджа булькнул кровью и медленно завалился на стену.
- Благородный… - зло буркнул Ханти, стряхивая темные капли с клинка. Кого именно он имел в виду, было неясно даже ему самому.
Отредактировано Райан (2019-05-22 14:27:09)
