раздол-бай, как приятно, что ты меня понимаешь!
Осень - умирание, скажи, да?
А к зиме ты как относишься?

Нашла в инете и решила сохранить еще и сюда...
По-моему, это очень важно. И почаще надо вспоминать - по отношению к самому себе и к близким.

Страна нелюбви
Тель-Авив. Улица. Мать и ребенок. Он роняет мороженое, корчит рожу, подвывает, и вот уже слезы скоро брызнут.
Мать: «Мой сладкий, мой любимый, не плачь, мы тебе купим еще, лучше и больше, иди сюда, мой сахарочек!»
Прохожие улыбаются. Прохожие машут ручками. Прохожие берутся за руки и  танцуют, распевая веселые песни счастья и любви, а потом все вместе,  продолжая петь и приплясывать, идут с матерью и ребенком за мороженым.
Москва. Улица. Мать и ребенок. Он роняет мороженое, корчит рожу, подвывает, и вот уже слезы скоро брызнут.
Мать: «Ну ты что, совсем тупой?! Сейчас будешь с асфальта слизывать!  Больше никогда никакого мороженого, больше гулять не будешь, я отцу все  расскажу, он тебя ремнем научит!»
Прохожие переходят на другую  сторону улицы. Им страшно, они думают о бренности всего сущего и о том,  что скоро наступит конец света. Небо заливает бескрайняя черная туча.  Ветер сдувает с деревьев листву и радостные улыбки с лиц людей, уносит  быстро и далеко веру и надежду.
Вот с этого все, черт побери, и начинается. С придирок, хамства, запретов, наказаний, унижений.
Столько street-хамства по отношению к детям, сколько в России, нельзя  увидеть ни в одной стране. Это такая местная этика воспитания. Поэтому  мы — нация, которая ничего не знает о том, что такое любить себя. И речь  не о слепой любви, близкой к одержимости, а о той, которая уважение и,  главное, уверенность в себе. Ничто не дает больше уверенности, чем  любовь.
В детстве у меня была подруга-соседка, которая все время  завидовала евреям: «Они никогда не ругают детей, они их только хвалят,  только любят». Были такие легенды раньше. То есть на самом деле это  вовсе не легенды: евреи, как и почти все южные народы, умеют обожать  своих детей, это верно. Но в суровых советских условиях такое поведение  казалось невероятным.
Если задуматься, то на общем фоне уверенные в себе люди выглядят каким-то парадоксом.
Я могу с трудом вспомнить буквально двух-трех знакомых, о которых можно  сказать, что они потрясающе уверенные в себе люди. И самое важное, что  они необыкновенно плодотворны. Им что-то приходит в голову, они это  делают, и такое ощущение, будто они не знают ни мучений, ни сомнений.
Вот есть удивительный Федор Павлов-Андреевич, который с детства  устраивал театральные постановки, придумал свое модельное агентство  (достаточно успешное), потом газету «Молоток», а сейчас он художник,  делает перформансы. Федя всегда вызывал и вызывает у меня смешанные  чувства – я никогда не могла избавиться от зависти к его непоколебимой  уверенности в том, что у него все получится.
И я знаю множество  одаренных или откровенно талантливых людей, которые при мысли о том,  чтобы начать свой проект, будь это хоть книга, хоть сценарий, да что  угодно, впадают в оцепенение. Знаете, сколько отличных книг не написано?  Ну, я тоже не знаю точно, но много.
Вот мой друг хочет писать,  но у него устрашающий творческий блок: его сжигает страх при мысли о  мнении публики. Потому что всякий раз, когда он что-нибудь в детстве  рисовал, лепил, писал, родители начинали не с похвалы, а с критики.  Причем уже позже в ответ на почти истерику: «Ну почему?!» — они  говорили: «Мы ведь желали тебе добра».
Хвалить — зло. Критиковать — добро. (И стоит ли удивляться тому, что в интернете все только и ругают друг друга?)
Один мой коллега написал отличный текст. Я ему отослала сообщение: мол,  какой чудесный текст, ты очень талантливый, молодец! Мы немного  пообщались, а потом он говорит: «Так приятно, я не помню, когда слышал  похвалу от коллеги».
Так и есть. Никто никого не хвалит. Даже  знакомые могут написать публично комментарий из серии «Какой тупой  текст, ты совсем, что ли, дура?» Может, я дура. Может, текст тупой. Но я  бы приятелю сказала такое приватно — и, возможно, более сдержанно.
Я помню историю, которая случилась со мной в семь лет. Я решила  написать роман. Настрочила пару страниц, показала отцу (он был  писатель), а тот как-то отмахнулся — «сюжета нет, это все не очень».  Вообще, мой отец по сравнению с другими просто душка. Он только и  поощрял меня. Говорил уже потом, что я гениальная и вообще. Но вот тогда  он так ответил. И меня это чудовищно оскорбило. Я бросила свой великий  роман и больше не писала до 15 лет.
Возможно, я должна была  прямо в семь лет взять себя в руки и навалять «Войну и мир», но дети —  отражение родителей, они мир ощущают через их похвалу и критику.
И кстати, о школе. В восьмом классе у нас появилась новая учительница  литературы — и вот она изменила мою жизнь. Нас усадили писать очередное  сочинение. Сочинения тогда писали так: своими словами переписывали  предисловия советских критиков. Поэтому я всегда по литературе имела  нетвердую тройку — предисловия эти я не читала, списывала, что могла, у  соседей. А тут я вдруг психанула — и написала о поэте Некрасове все, что  думала (а он мне не нравился). Так я и стала отличницей. Новая  преподавательница всем поставила «неуды» за пережевывание чужих  ура-патриотических мыслей, а у меня была пятерка и похвалы на половину  урока.
Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы до  конца школы мы бы так и переписывали мысли советских задницелизов. Если  бы не пришел новый человек и не сказал, что у нас должны быть свои мысли  и, главное, что мы должны их высказывать. И что любое мнение интересно —  нет «правильного» и «неправильного».
Я к тому, что и мы, люди,  надышавшиеся отравой СССР, и современные дети, которых до сих пор учат  порождения той системы, — мы ничего не знаем об удивительной и  восхитительной свободе, которую дает уверенность в себе, уважение к  своему мнению.
Нас учили быть «как все», у нас первородный страх  отличаться от других, мы боимся совершить малейшую ошибку — потому что  за нее получим либо наказание, либо презрительную критику.
Мама  моего приятеля-журналиста спрашивала у него: «А почему ты считаешь, что  твое мнение кому-то интересно?» И такие слова я от многих слышала. То  есть любимая мамочка, вместо радости и упоения тем, что ее сын —  писатель, что его публикуют прямо в газете, интересуется: «А кому ты  нужен?»
Увы, это абсолютная норма в России. В ответ на порывы мы  получаем скепсис, сомнения, критику. И так и живем, передавая это друг  другу: от поколения к поколению, от одного к другому, от одного  сообщения в социальных сетях к следующему. Хамство, осуждение и  строгость — это наш единственно понятный способ взаимодействия.
«Девушка, вы так прекрасно выглядите!» — говоришь ты кому-то на улице. А  тебе в ответ растерянный быстрый взгляд (на ходу), истерическая улыбка и  некое «мемыму» через плечо. Даже когда в более закрытом обществе,  где-то на вечеринке, говоришь: «Какое красивое платье!», в лучшем случае  тебе сухо говорят «спасибо». И никогда «О, так приятно, я его купила в  Тбилиси этим летом, попала на распродажу в одном маленьком магазине!»  Вот честно. Я ни разу не получила в Москве такой ответ. Потому что люди  не умеют реагировать на похвалу. В худшем случае тебе ответят: «Ой, ну  что вы, оно вообще мятое, и голова у меня грязная, и я простужена, так  ужасно выгляжу».
Кошмар.
Ведь это так чудесно —  восхищаться людьми и ценить, что они оделись красиво или книгу написали,  или стихи, или просто у них отличное настроение и они излучают радость.  Атмосфера взаимного восхищения намного симпатичнее этой утомительной и  уже всем надоевшей вечной борьбы за то, кто кому напишет больше мерзких  гадостей. Общество ненависти исчерпало себя — надо начинать хвалить друг  друга. Даже если не за что. Вдруг потом это подействует?

Арина Холина

Про сына.
Сыну 9 лет, дочке 4 года. Сын стабильно получает карманные деньги, пусть небольшие, но зато его. Плюс был остаток с подаренных денег ему на день рождения. Месяц назад он накопил определенную сумму в 5000 и попросил свозить его в ТЦ.
Собрались, поехали. Ходим по ТЦ. Вопрос сына: Я могу купить все что захочу?. Отвечаю, что он может купить все, что хочет в пределах этой суммы.
Покупки ребенка: 4 мороженки, вкусняшки для кота и кролика, большую разделочную доску для меня (старая треснула, и я на днях говорил, что нужно купить новую), картину для раскрашивания по номерам для мамы, большую куклу для сестры и себе большой набор лего. Я понимаю, что ценник уже перевалил за 5к. Молчу, думаю по факту добавлю. Подходим к кассе и продавец называет сумму 6800...
Сын не долго думая убирает свой набор лего и спрашивает: А так? 4800. Наблюдаю за его реакцией, жду, когда попросит добавить денег, но нет. Ни одной слезинки в глазах. Покупает и идет к нашим девченкам вручать подарки. Я покупаю ему этот набор, убираю в черный пакет и иду к ним.
Спрашиваю сына: Ты мог купить куклу поменьше и дешевле, не покупать нам с мамой и взять себе набор. На что он ответил: Я себе еще накоплю, а сестренка маленькая и она очень долго смотрела на эту куклу!
И всегда если он что-то покупает, то либо на всю семью, либо на себя и сестру...
Вроде нормального мужика воспитываем).

(с)
Хоспади! Неужели есть такие дети?! Вот же повезет кому-то!