А можно еще и так. Вот появляется персонаж, разговаривает с главным героем. И тот видит, что его взгляд, например, равнодушный. Или бегающий. Или интонация какая-то не та. Все, конечно, зависит от восприятия, и равнодушный взгляд (условно) может быть по какой угодно причине. Но какой-то намек даже не для героя, а для читателя тут вполне допустим. Потом еще один подобный намек, ну там суетливые движения ( а не нейтральные торопливые), услужливая подсказка ( а не нейтральная дружелюбная) и восприятие читателя получает подпитку. Конечно, эти намеки могут не оправдаться, если автор так захочет, а могут и оправдаться.
Насчет восприятия, прошу прощения, но приведу пример из Анжелики, которая маркиза. Когда гг впервые видит своего будущего мужа, который ей страшно не нравится, в описании его внешности появляется такая деталь: "Толстые губы выделялись на его лице". Когда позже она его полюбила, то та же деталь в ее восприятии звучит "полные насмешливые губы". Разница есть. Так же например, какой-либо персонаж может быть представлен как тощий или худой, толстый или полный, с холодным взглядом или спокойным взглядом. Тут важна цель автора: хочет он сразу намекнуть, что герой редиска, или удивить читателя, когда окажется, что герой не редиска))).
О подобных деталях Борхес писал, что в книгах каждая деталь - предзнаменование.

Ань, да, всё так. Одно и то же свойство воспринимается по-разному, в зависимости от отношения к этому человеку.
Но это свойство должно быть изначально нейтральным в смысле морали.
Длинный, короткий, толстый, худой, итп.
А персонаж о другом персонаже может говорить что угодно. И это характеризует и его самого тоже. Даже порой больше, чем того, о ком он говорит.
Вот, скажем, пример. Принц полюбил девушку из простонародья. Приводит её во дворец. Ясно, что тонкостей этикета она не знает.
И вот, потом, во дворце, о ней говорят. Один: "непосредственная девочка". Другой: "беспардонная девка".
Ну и о внешности то же самое.

Конечно, же один персонаж о другом может и говорить, и писать, и всё прочее. Точно так же, как это происходит в реале.
Восприятие одного персонажа другим (обычно главным) это, по сути, то же самое, что описание его в разговоре, письме, итд.
А вот насчёт сугубо авторского описания, тут зависит от того, насколько сам автор включает себя в повествование. Нет, я не о том, чтоб от первого лица. Тут другое. Автор может быть совершенно нейтрален. Точнее - изображать нейтральность. Может быть ироничен, может явно сочувствовать кому-нибудь из героев или наоборот. Тут автор - хозяин. И, если так задумано специально, то тут всё нормально.
Другое дело, если автор по-другому не может. Просто не умеет, просто не знает, что можно иначе.
Да и, к тому же, слишком сильно выражать симпатию к своему герою - верный способ сделать вещь скучной. То есть, грубо говоря, автор со своим (своей) воображаемым (воображаемой) прекрасным (прекрасной) прынцем (прынцессой). Им хорошо. И читатель тут, как бы лишний. Поэтому сентименталистов XVIII века практически невозможно читать.

"Полевой цветок" это скорей о девушке.

Сапог (простой, как сапог), дикарь, сыромяга, подошва кирзовая.
(Что-то ничего на сей счёт в голову не приходит).

Троглодит пещерный, куриные мозги, тупорылый, глупое животное, чурбак безмозглый.

Прлстодушный, по-житейски мудрый, смекалистый